А.И.Митрофанов из Злынки работал на благо Отечества
Наш рассказ пойдет об интересном человеке, который почти сорок лет своей трудовой деятельности посвятил строительству нефтепровода «Дружба» Уренгой — Помары — Ужгород, работая на благо Отечества. Тем более, что недавно этот удивительный человек отметил свой 90-летний юбилей. Кто же этот человек? Это Александр Иванович Митрофанов.
Несмотря на свой возраст, Александр Иванович ведет активный образ жизни. Он интересуется политикой, много читает. В настоящее время читает книги: «Полные сочинения» М. Горького, «Вторая мировая война в воспоминаниях» Уинстона Черчилля.
Наша районная газета « Знамя» об этом человеке рассказывала неоднократно. О нем знают не только в нашем городе, но и далеко за его пределами. Александр Иванович прекрасный рассказчик. Слушать его рассказы – это огромное удовольствие. В этой статье Митрофанов знакомит читателя с природой тех мест, где ему пришлось работать, с удивительными явлениями природы Крайнего Севера и жарких стран, с необыкновенными обычаями и традициями некоторых республик.
«…Есть такой поселок в Надымском районе Ямало-Ненецкого автономного округа России с названием Ямбург. Он расположен в 148,5 километрах к северу от полярного круга. В застройке Ямбурга использовался финский опыт планирования северных поселений. Были возведены жилые дома гостиничного типа и общежития. Чтобы не растапливать лед вечной мерзлоты строения возводили на сваях. Между нижней частью здания и почвой сохраняли просвет не менее 1,5 м. Стоит чуть-чуть наклонить голову, и можно свободно ходить под такими зданиями. В них обычно жили финны — строители нефтегазопровода. В таких домах были все удобства: и газ, и вода, и канализация. Причем, все коммуникации, включая водопровод и канализацию, проходили по воздуху на опорах,- так начал свой рассказ Александр Иванович.- Мы же жили в вагончиках. По форме вагончик напоминал большую бочку. Правда, в ней было очень удобно. Небольшая прихожая, кухня, душ, спальня, рассчитанная на четырех человек. У каждого своя тумбочка. Кровати стояли в один ярус. В помещении чисто, уютно. Каждая такая «бочка» стояла на железобетонных плитах и была закреплена тросами к ним. Это было сделано для того, чтобы «бочку» вместе со строителями не унесло куда-нибудь ветром. Нам как-то сказали, что в тех местах нет ветров. Но это совершенно не так. Ветер с такой силой дует, что порой трудно устоять на ногах. Да и находясь во время ветра в таком вагончике, не смотря на то, что он укреплен тросами, вагончик очень сильно раскачивается, и даже становится страшно, что тросы оторвутся и твое «место жительство» куда-нибудь улетит. Ветер два дня дует в одну сторону. Потом два дня затишье, а затем ветер начинает дуть с новой силой, но уже в обратную сторону. А какие там зимой метели! Такое не забывается! Пурга так метет, что «света божьего» не видно! А на работу ехать надо. Впереди нашего транспорта, в котором нас, вахтовиков, ( мы месяц работали, и отдыхали месяц) везут на работу, шел бульдозер и очищал дорогу шириной в сто пятьдесят метров. Идет наш автобус, наткнулся на сугроб справа — значит, надо поворачивать левее, на дорогу выезжать. Не видать же ведь ни зги!
Техника у нас работала все шесть месяцев, пока мы работали. Двигатель не глушили на протяжении всего этого времени. В любую погоду мы работали, даже в мороз минус пятьдесят с лишним градусов. Но нам, газосварщикам, работать было комфортно. Ведь мы работали в так называемой будке. Это большое сооружение, размером с обыкновенный жилой дом, в котором была система отопления. Трубоукладчиком эта будка устанавливалась на трубе в том месте, где мы вели сварочные работы. И мы, рабочие, были защищены и от ветров, и от морозов, и от других природных катаклизмов. Так что, наша, газосварщиков, работа не останавливалась ни по каким причинам.
Снегу столько, порой, за ночь насыплет, что и городка нашего не видно. Сплошная белая пелена вокруг. Лишь дымок вьется из трубы от работающего двигателя бульдозера. А самого бульдозера и не видать. Первым делом откапываем бульдозер. Дергая вперед-назад машину с большим трудом через некоторое время бульдозеристу удается сдвинуться с места, чтобы начать освобождать из снежного плена домики с вахтовиками.
Домой возвращаемся тоже в такую же погоду. Все уже знали, если увидели впереди желтое пятно, то это значит, впереди замаячил наш городок. В городке всегда и везде горели прожектора. Здесь работали свои автономные электростанции мощностью до 1000 квт/час. Но из-за пурги можно было разглядеть лишь желтое пятно.
Одежда у всех была особенная. В сильные морозы в унтах ноги промерзали, особенно мерзли — пятки. Ведь это место в унтах было подшито кожей. Поэтому все рабочие носили валенки. Но подошва на них быстро приходила в негодность, и приходилось практически каждый день подшивать на них войлок толщиной в несколько сантиметров. Для этого плавили на огне капроновый чулок и этими каплями приклеивали войлок. Приспосабливались, как могли. Ведь русский человек на выдумки всегда был богат и для него нет безвыходного положения».
А вот интересный случай, который в своей работе вспомнил наш герой, и до сих о нем помнит. «Шла укладка трубы, чтобы центровать следующую трубу, надо уложить ее на какую-то лежневку, чтобы было удобно работать. И вот бульдозер сгребает снег в кучу для трубы. А снег весь …красный! Впервые увидев такую картину, я оторопел,- вспоминает А. И.Митрофанов. – Даже не мог понять, что это такое. Оказалось, что это … ягода клюква. Когда стает снег весной, этой ягоды вокруг море, все красным — красно! Там же ведь кругом болота! А клюква растет именно на болотах. Сколько мы собирали этой клюквы! Принесем в столовую, а нам и компоты варили из нее, и каждому на блюдечке с сахаром подавали, и тертую с сахаром заготавливали для морсов, да и мороженую ели с удовольствием. Такого я больше не видел нигде. А сколько рыбы в тех местах! Но самое главное, что ее можно было ловить без всякой наживки, лишь привязать на крючок красную ниточку и успевай вытаскивать удочку из воды. В основном шла щука, окунь. Ловили и сетями. Улов в пятьсот килограммов в день – это был уже не улов. Рыбалка не удалась, так считалось у местных рыболовов. Рыбу в основном солили, она шла в пищу и населению, и даже собакам. Рыба лежала горами на улице, собаки ели столько, сколько им хотелось».
Вспоминает Александр Иванович, что ему посчастливилось покататься на оленьей и на ездовой собачьей упряжках. К ним в городок часто приезжали коренные народы тех мест. Вели торговлю: предлагали оленьи рога, шкуры всевозможные, унты женские и мужские. А взамен просили одеколон тройной. Он у них пользовался большой популярностью. Кормежка и бытовые условия у вахтовиков были исключительные. Если кому-то нужна была срочная медицинская помощь, то прилетал вертолет и доставлял больного в Уренгой. Не было ни единого такого случая, чтобы кто-то умер из-за неоказания медицинской помощи.
«Еще интересный путь мы проделывали, добираясь до Уренгоя по железной дороге,- продолжает рассказ А.И.Митрофанов.- Такого тоже нигде мы не видели. Знаете, там поезд …ходил пешком. Потому, что рельсы местами были уложены то кверху, то вниз опускались. А происходило это из-за того, что когда мороз устанавливался в пределах двадцать градусов – начиналась оттепель, и железнодорожные рельсы начинали «играть». Добирался поезд с рабочими до такого участка, и нас просили идти в вагон-клуб смотреть фильм. Тем временем бригада ремонтников вела работы по укладке рельсов. После успешного завершения ремонтных работ мы продолжали свой путь. И поезд снова шел не спеша.
Растительный мир на Ямале очень разнообразен. Я впервые увидел карликовые березы. Есть там и ивы, ольха, черемуха, пихта, лиственница. Есть и кедр, правда невысокий, дающий небольшие урожаи кедровых орехов. По возвышенностям поднимаются леса из елей. А вот вода здесь была привозная. Ездили за ней аж за 250 км. Хотя рядом речка была. Вода в ней была кристальная. Но при нагревании до 90 градусов цвет воды превращался в цвет заварки чая. Пить ее было невозможно. Видели и большие стада оленей, которых перегоняли представители коренных народов Севера из Ямбурга на юг, «в Сочи», как говорили оленеводы». Остались у Александра Ивановича удивительные воспоминания и о работе в Казахстане. Жили они тогда на станции Карабатан. Жара до 50 градусов была. Ночью – чуть меньше. Спать в вагончиках передвижных было невозможно: в них стояла невыносимая жара. Вахтовики снимали сетки с металлических кроватей, поднимались на крышу вагончиков и там располагались на ночлег. Но комар — пендинка не давал покоя. Укус этих москитов был очень опасен. На теле, причем не обязательно на месте укуса, у человека появлялась язва, и в этом месте тело просто-напросто начинало гнить. Зрелище было ужасное. Поэтому всем раздавали по небольшой бутылочке с каплями на месяц. Капнешь несколько капелек на руку, потрешь руки и по одежде или по телу похлопаешь в нескольких местах и ложишься спать, тогда комар летает на расстоянии приблизительно 40 сантиметров от человека, но лишь противно жужжит и не приближается. Запах капель пугает его и отгоняет.
Почти три года Александр Митрофанов работал в Туркмении: в городах Байрамали, Мары. «Обычаев поначалу их не знал, — рассказывает он.- Но как-то попал я к ним в гости. Уселись на полу, на ковре. Мне, русскому, радушные хозяева предложили подушку, чтобы я облокотился на нее. Как и заведено у них, перед трапезой, подали в пиалах чай. Выпил я чай и поставил на ковер пиалу. Тут же подходит хозяйка и наливает чай в пиалу. Я говорю, что не хочу больше пить. «Надо. Пей. Не обижай хозяйку» — говорят мне присутствующие. А мне и невдомек было, что надо было просто-напросто перевернуть пиалу кверху дном, как сделали местные жители. Лишь после третьей, выпитой мной чашки, они мне предложили так сделать.
Очень поразило меня захоронение умершего человека. Его опускают в вырытую могилу, усаживают и закапывают. Над землей делают небольшой холмик, втыкают в эту землю под уклоном шест, на котором завязывают то ли платок, то ли какую-то вещицу. И это было в наши годы, то есть в недалеком прошлом. Меня это поразило и возмутило. Надеюсь, что сейчас порядок захоронения у них изменился.
Недалеко от нашего городка протекала река Мургаб. Интересна ее история. Исток этой реки начинается в Афганистане. Длина реки около одной тысячи километров. Она судоходная. Протекает она и в Туркменистане. Рядом с городом Мары в Мургаб вливается Каракумский канал. На реке расположены шесть водохранилищ. Устье реки образует сеть озер.
Пустыня весной – это цветущий край! Здесь разливаются все краски : синие, фиолетовые, голубые, белые , красные… А в июне все становится белым-бело от солнца, даже песок становится белым. Вся растительность погибает. Ветер в тех местах мы называли «коэффициент». Едешь на работу: а это расстояние в 70 км, песчаные барханы с одной стороны. Возвращаешься домой – барханы уже с другой стороны. За день ветер перегнал песок через дорогу с одной стороны на другую. В пустыне всяких ядовитых змей много водится. Как-то шли мы с товарищем по заброшенному полю. Он впереди идет, по траве пожухлой палкой машет, создает шорохи разные, тем самым, отпугивая всяких змей. Я повторяю то же самое. Он мне наставления дает: « Если кобра услышит эти звуки, она поднимется, капюшон свой надует, но не нападет. А вот ядовитая гюрза (она из рода гигантских гадюк ) сама нападает на человека. Она самая опасная змея для домашних животных и для человека. В критической ситуации она способна совершать броски на длину тела (а это около трех метров) в сторону противника. О своем намерении атаковать она почти не предупреждает. Люди практически не способны среагировать на бросок этой змеи. Яд гюрзы смертелен. Спасать удается лишь немногих, если успеешь ввести противоядие. А если нет – человек умирает через 2-3 часа, так как яд, попадая в кровь, разрушает эритроциты, вызывает свертывание крови, многочисленные кровоизлияния. Возникает сильнейший отек в области укуса, закупорка сосудов». После такого рассказа охота ходить по этой местности отпадала напрочь.А еще приходилось остерегаться скорпионов, и удавалось ловить варанов. В тех местах их было большое количество».
Работал Александр Иванович на укладке нефтепровода от Чукотки до Калининграда в нашей стране. Работал и в других республиках: в Белоруссии, Украине, Азербайджане, Таджикистане, Казахстане, Молдавии, Польше, Румынии, Болгарии, Туркмении. Многое увидел, услышал, узнал. Интересно все и везде было. Вспоминать можно бесконечно. В его памяти каждый день работы до сих пор сохранен.
С теплотой он вспоминает руководителя Белорусской ССР Петра Мироновича Машерова. «Вели мы тогда «нитку» Торжок – Ивацевичи,- рассказывает Митрофанов. — И вот Машеров приехал к нам, и просил, чтобы мы хотя бы на один день раньше установленного срока газ пустили. Это было очень важно и для него, и для белорусов. «Просите, кому что надо. Все просьбы ваши исполню», — обещал он нам. Артистов с концертом привозил к нам. Мы на месяц раньше сдали этот объект. Правда, слово он свое сдержал. Исполнил все наши желания. Ковры, ковровые дорожки, мотоциклы, машины и многое другое мы увезли домой».
О трудовых наградах наша газета рассказывала ранее в материале под названием «Трудовой путь в наградах». Нынешний, 2023 год, объявлен Президентом Российской Федерации Годом педагога и наставника. Полагаем, что Александр Иванович имеет прямое отношение и к наставничеству, и, в какой-то степени – к педагогу. В его жизни есть масса примеров этому, ведь не один десяток молодых высококлассных специалистов вышло из-под его опеки. Ведь работа газосварщика до сих пор перспективная. Следует отметить, что все газосварщики имели свое личное клеймо. Проверяющие, а их было более 20 комиссий, подходя с проверкой ко шву, выполненному Александром Ивановичем, уже знали, что его работа гарантирована на высокое качество. И у всех проверяющих был один и тот же результат – высококачественно! И это не случайно, потому что своим кредо Александр Ивановича считает фразу Говарда Ньютона: «Люди забудут, насколько быстро была сделана работа, но не забудут, насколько хорошо она сделана».
А.Носовец.